Книга Плач серого неба - Максим Михайлов

Нет.

Не пчелы.

Мухи.

Нанизанный на каменную иглу эггритенок вдруг сипло всхлипывает.

В ужасе поворачиваюсь к нему и едва не отпрыгиваю. Голова мертвеца развалилась до самых бровей, осталась на плечах тошнотворным влажным крошевом. Из дыры в черепе, там, где должен быть мозг, виднеется нечто чуждое живому пониманию.

Полусфера из маслянисто блестящего стекла у основания схвачена толстенным обручем — как голова замершего гиганта. В мерцающем огненном свете он кажется металлическим, но весь испещрен багровыми прожилками, будто под стальной кожей переплелись вены и артерии. Пучки то ли щупалец, то ли гибких жгутов проволоки свисают по всей его окружности. Я вижу, как вяло раскрываются и бессильно щелкают миниатюрные клешни.

Тело эггритенка мякнет, лишившись подобия жизни, сползает по камню и открывает неведомую мерзость целиком. Разворачиваются и падают блестящие полупрозрачные пластины по бокам.

Живое существо? Машина?…Не двигается с места. Каменный штырь пронзил тварь ровно в центре, и сквозь трещины в стекле неторопливо сочится густая бурая масса.

Вглядываться в мутное стекло не хочется, но я замечаю внутри темный, покрытый извилистыми наростами комок.

Меня снова рвет. Сгибаюсь над разоренной мостовой — горло обжигает едкая жижа.

Сквозь слезы и слабость пробивается лай инспектора:

— Земля! Воздух! Щиты! Огонь — наготове! Брокк, выйти из строя, быстро назад!

Попадаю коленом в грязную теплую лужу. Ползу прочь.

Не уверен, сколько уцелело Мух, но, судя по стрекоту мерзких тварей, что выбрались из их голов, немало.

Лязг. Треугольные лепестки у основания чудовища смыкаются. Монстр оживает, с ревом поднимает смертоносный обрубок руки.

Наверное, я на миг выключаюсь. Только что на площади стояло два отряда и враг, а сейчас у горящей Ратуши бурлит настоящая толпа. Взгляд не успевает за что-либо уцепиться. Вижу, как падает под жалами летучих тварей гвардеец Борга. Слышу треск — чудовище дает новый залп. Мотаю головой, и растрясенный взгляд останавливается на двух магполах, что ныряют за тела своих же товарищей и тут же двойной струей огня превращают руку-клешню монстра в бесполезную головешку.

Будто грязный солнечный зайчик упал сквозь тучи на площадь — Карл бежит к исполинской туше. Не вижу, что он сжимает в руках, но когда Тронутый подбегает ближе к чудовищу, понимаю, что это — боевой гвардейский топор. Сердце подпрыгивает и стремится к безрассудному цвергольду. Куда же ты, идиот!..

Над толпой вдруг вырастает целое огненное облако. Несколько крылатых силуэтов вспыхивают и падают. Наверное, Ларра и ее зонтик.

Где Карл? Отвлекся, и алхимик пропал из виду. Ищу его глазами, но тщетно.

Приближается стр-рекот. Только не это. Краем глаза ловлю стремительное движение и вскидываю камнестрел. Отчаянный взмах — не стреляю, просто пытаюсь заслониться.

Удачно.

Вскользь попадаю по твари, и та, натужно жужжа, падает на мостовую. От волнения путаю образы, и стеклянный купол разлетается в мелкое крошево под ударами множества каменных иголок. Ошалевшая тварь судорожно трясется, пытается подпрыгнуть, но тут чудовище дает новый залп, и случайный снаряд пришпиливает мерзость к земле.

Повезло, пожалуй, только мне — невооруженным взглядом видно, что бойцов в обоих отрядах заметно убыло. Впрочем, и врагам досталось изрядно — в воздухе никого не видно, а клешня чудовища обвисла жалким мочалом.

И тогда магполы и гвардейцы поступают так, как могут действовать, не сговариваясь, лишь очень опытные бойцы. Не сговариваясь, они сливаются в единый строй.

Кровавым росчерком с белым проблеском командирского мундира застыли цвергольды, а за их спинами колеблются неясные синие тени. Но вот две из них отделяются, и несколько мгновений спустя одна уже стоит у горящей часовой башни, а вторая скользит к ограде чьего-то особняка.

В зловещей тишине вдруг оживает Артамаль.

«А если враг сильнее — так объединяйтесь! Зубами и ногтями прорвитесь к свободе! Такая цель оправдает любые средства!»

…Вдох спустя строй в едином порыве бросается на врага.

Но тот совсем не устал.

Чудовище встречает противников низким рыком. Оно расправляет плечи, в миг раздуваясь чуть ли не вдвое, и от основания до головы занимается пламенем — и оно куда ярче предыдущих вспышек. Безудержный вопль — и испепеляющая волна раскатывается во все стороны, опаляет мне волосы и брови…

И вдруг стремительно съеживается. Отступает.

Там, между слугами Порядка и порождением Хаоса замер крохотный черный силуэт.

Тонкие ручонки держат за хвост огненную волну, комкают ее, вбирают в себя, разливают по телу.

— Глупая… — бормочу, сам не понимая, что чувствую — досаду или восхищение.

А фигурка на площади, уже не темная, но вся будто слепленная из ярчайшего огня, разворачивается к чудовищу.

Густой рыжей струей ярость твари возвращается к ней самой!

Не вижу, что стало с Леморой.

А вот чудовище повержено. Чадящее пламя стремительно и жадно пожирает его тело. Но тающий силуэт, истошно вопя, все-таки встает. Плоть черными клочьями падает с него на землю. Бесформенная мешанина деталей корчится на стальном основании, обессилевшие лапы тянутся куда-то… И тут раздается громкое «Добивай!»

И тварь добивают — топорами и магией. Грубо, просто. И продолжают втаптывать остов в землю, пока вдруг не взрывается паровой котел.

…Лицо немилосердно печет. Изо всех сил моргаю, но слез не осталось. Жадно вдыхаю раскаленный воздух, цепляюсь за него крепко сжатыми зубами, тяну себя вверх и все-таки встаю.

Голова кружится, но в целом жив.

В ушах гудит, но гул быстро превращается в голос, от которого сами собой сжимаются кулаки.

«…Предавайте, бейте в спину — и помните, потомки назовут вас героями — ведь вы подарите им свободу. Гоните прочь тюремщиков ваших душ!»

Едва не спотыкаюсь о тело в синем плаще. Этот магпол отбежал к Ратуше, а потом зачем-то побежал сюда. Ведь был у них какой-то план…

Смотрю на площадь. Близ Железнодорожного тупика — дымящаяся гора. Только ли там останки монстра, или все вперемешку?

Не знаю и не хочу знать.

Все закончилось?

А живых-то маловато.

Вот карлики. Двое или трое, что-то не разберу.

Синие? Есть. Тоже парочка. Стоят поодаль, наблюдают за погребальным костром.

Карл. Неторопливо подбредает ко мне, пинает ногами вывороченные из мостовой булыжники. Смотрю на него.

— Ларра? Лемора?

Пожимает плечами.

— Вольная уйти хотела. Говорит, Альбиноса ейного тут нет. И не было, говорит. Но осталась — хочет раненых поискать, да в железках покопаться.